Я никогда раньше не верила, что есть интуиция, предопределение и прочая чушь, на которую бабки-гадалки ловят лохов. Я скептически вскидывала брови, когда кто-то говорил мне: «Так было суждено». Конечно, я знала, что что-то нами руководит, что проще было думать, что это Бог и что он нам указывает на лучший путь, но не ведет себя с нами, как с марионетками. Неприятно думать, что тобой кто-то манипулирует…



В последнее время мама часто рассказывала мне необычайные случаи, которые происходили с ней на работе. Например, когда в разгар рабочего дня она внезапно подумает, мол, давненько нам из такой-то фирмы не звонили. Через пять минут раздается звонок и именно из той фирмы, о которой мама подумала. Или другое: когда мама взяла в руки препарат (она у меня директор аптеки), который уже несколько месяцев не могли продать, то в этот день одному из покупателей срочно оказывается необходимо купить именно это лекарство. Сотрудники даже в шутку стали побаиваться её. Что это: мистика? чудо? рок? судьба? Не знаю. Но слушая мамины рассказы, я неизменно нацепляла на лицо скептическую маску. А в душе верила.



Событие, о котором я хочу вам рассказать, произошло в середине декабря прошлого, 2004 года. На уме уже вовсю блуждали мысли о том, как провести Новый Год. День недели был воскресение. Естественно, ни о каких уроках речи ни шло, хотя предстояли серьезные полугодовые контрольные по нескольким предметам. В конце четверти на меня всегда находит жуткий пофигизм: будь, что будет. Из-за такого настроения я частенько в последний момент порчу оценки, которые упорно нарабатывала в течение всей четверти, но такая уж у меня натура…



В общем, в разгар моих мыслей о перспективе провести воскресный вечер, раздался звонок. На определителе мигал смутно знакомый номер. Я пожала плечами и взяла трубку. К моем удивлению, это оказался парень, с которым я познакомилась в прошлую новогоднюю ночь. Точнее я была с подругой, а он - с другом. Мы замечательно гуляли всю ночь до утра, а после этого общались еще довольно долгое время. С ними было очень интересно, но почему-то мы постепенно перестали перезваниваться. В конце концов, они были старше нас почти на четыре года. Свои интересы, свои проблемы, так сказать.



И вот, Леша (а его друга, кстати, звали Саша) звонит мне и зовет гулять. «Как в старые добрые времена», - шутливо вздохнул он. Почему бы и нет – я согласилась.



Когда я отпрашивалась у мамы, то она категорически не хотела меня отпускать. На улице была отвратительная погода: слякоть, гололед, мелкий дождь. Я стала возмущаться, что мама совсем не дает мне свободы, ведь воскресенье – единственный день, когда я могу погулять. В остальные дни я загружена по самую маковку, и времени хватает только на то, чтобы сделать уроки и посидеть полчасика за компьютером. Через силу мама все-таки дала мне свое благословление, и я отправилась гулять.



Естественно, я позвонила своей подруге, и мы пошли вчетвером. Все было действительно, как прежде: мы замечательно погуляли, смеялись, вспомнили «прошлое». В итоге, мы договорились встречать Новый Год вместе и пошли по домам.



Сначала мы с парнями пошли проводить мою подругу, а потом – меня. Шли мы, как всегда, дружески подтрунивая друг друга. Надо было переходить дорогу. Леша с Саней что-то оживленно обсуждали, мы встали на обочине и ждали, пока проедут машины. Я замешкалась.



Внезапно я почувствовала, как моя нога как будто попала под пресс. Я заорала. На секунду время остановилось (идиотская книжная фраза, но тогда действительно было так). Как в тумане я увидела, как какая-то машина остановилась в трех метрах от нас. До меня медленно дошло, что эта машина только что проехала мне по ноге. Тут же брызнули слезы, и я позорно разревелась. Пока Саня лихорадочно меня успокаивал, Леха благим матом орал на водителя, который вылез из машины. Оказалось, что это женщина (вот и не верь после этого анекдотам про женщин за рулем). Явно видно, что богатый муженек купил крутую тачку женушке на забаву. Она толком не научилась водить, и я попалась ей на пути.



Я уже не помню, что Леха сказал этой бабе, не помню, как отговорила его придушить её, не помню, как дошла до дома, но странное дело – нога не болела. Я категорически отказалась поехать в «приемный покой» и сделать снимок. Я же сама дошла до дома. Естественно, парни поддерживали меня за руки, но, казалось, все было нормально.



Родителям я ничего не сказала – не хотела их волновать. Полночи я металась по постели, не могла заснуть. Утром проснулась, встала с постели и… чуть не упала в обморок от боли. На ногу я не могла наступить. Родители всполошились и отвезли меня в больницу. Сделали снимок – оказалась какая-то хрень, название которой я даже не знаю. На вопрос травматолога, как я так умудрилась, я ответила: «Упала». Не знаю, зачем я тогда соврала, но потом поняла, что сделала правильно. У моей бабушки больное сердце. Ей нельзя волноваться. Одно дело – безобидное «упала», а другое – «чуть не попала под машину». Первое может случиться с каждым, а от второго я могла закончить свое существование. Сомневаюсь, что у моих родителей не случился бы срыв, если бы я сказал правду. Тогда я поняла, что «ложь во благо» иногда лучше, чем суровая правда.



В итоге, я две недели ходила с гипсом. Потом заново училась ходить. Кто знает, каково это – поймет меня. Новый Год я встречала на ногах. Даже пошла гулять. Но когда все носились и обстреливали друг друга снежками, я сидела в сторонке и проклинала свою ногу.



Со своей танцевальной деятельностью я тоже завязала. Я танцую с пяти лет, занималась гимнастикой, бальными танцами, народными, балетом и спортивными танцами. Моя последняя группа – эстрадно-спортивный коллектив. Мы гордо носим звание «заслуженный коллектив». Я ездила вместе с группой в Польшу на международный конкурс, где мы вошли в десятку лучших групп мира. Мы были в Болгарии на международном фестивале, где стали безоговорочными лауреатами. Этим летом мы собирались в Германию. Я, естественно, пролетела.



На этой неделе мне сделали операцию на ногу. Четвертую. Скорее всего, будут делать еще. И не раз.



Когда я вернулась из больницы, то с мрачным удовольствием отказывалась от обезболивающего. С каким-то непонятным мне самой мазохизмом я терпела боль. Кого я наказывала? Конечно, саму себя. Маму надо было слушать (как бы по-детски это ни звучало). Теперь я всю жизнь буду расплачиваться за свою ГЛУПОСТЬ. И верить маминой интуиции.